[galant]

Мифы народов мира Былины 10.

У короля литовского Чубадея служил Дунай-богатырь. И слюбился он с Настасьей, дочерью королевской. Вот как-то раз, на пиру, сильно захмелел Дунай, и похвастался подвигами своими сердечными. Услышал это король, сильно разгневался, велит своим слугам верным отрубить ему голову. Вывели богатыря слуги на широкий двор. Увидела их Настасья, на двор кинулась, снимала с себя перстни драгоценные – выкупила друга милого.
Поехал Дунай в чисто поле, поставил шатер и стал там жить. Вот едет по полю Добрыня, видит – дымок вьется. Посмотрел вокруг из руки богатырской: там леса темные стоят, там горы высокие. А посередь поля – шатер. Да не белый, как у русских богатырей, а чернобархатный. Подъехал Добрыня, полог откинул, внутрь зашел. Видит: стоят столы дубовые, лежат на них яства сахарные. И рядом ярлык скорописчатый, с богатырскими угрозами: Кто тут попьет и покушает, не уехать живому из чиста поля.

Думает Добрыня Никитич: «Если я испугаюсь, послушаюсь – не будет мне чести богатырской!»
Сел за те столы дубовые. Яства сахарные поотведал, меды сладкие повыпил. Разорвал скатерочки шелковые, расколол столики дубовые. И спать лег.
Вернулся Дунай из чиста поля, заходит в свой черный шатер. Глядь: все поломано, попорчено, а посреди богатырь неведомый лежит. Выхватил Дунай кинжал, хотел уж гостю непрошенному груди белые пороть, да призадумался: «Не честь-хвала мне молодецкая – сонного бить точно мертвого, лучше разбудить богатыря, да силушкой с ним померятся». И ударил Добрыню в грудь тупым концом копья. Проснулся тот, на ноги вскочил и пошел между ними жестокий бой.

В эту самую пору, оказался Илья Муромец поблизости. Смотрит – богатыри бьются. Думает Илья: «Если два русских промеж собой рубятся – помирить их надо. Если русский с нерусским – своему пособить надо. Если два нерусских – мимо ехать».
Подскакал поближе, остановил бой и начал их расспрашивать. Все Дунай с Добрыней ему рассказали.
Говорит им Илья Муромец: «Хорошо поступил ты, Дунай, сын Иванович – не оставляешь шатер без угроз молодецких. Хорошо поступил и ты, Добрыня, сын Никитович – не боишься угроз молодецких. Пусть же вас Владимир-князь рассудит».
Приехали они все в стольный Киев-град, на суд княжеский. И решил Владимир Святославович, что прав Добрыня. Посадил Дуная во сырой подвал.

(Продолжение следует).

Алексей Фанталов